Дидерик Йоханнес Опперман

squirry | четверг, 21 сентября 2006

(1914-1985)

Поэт из ЮАР, писал на африкаанс.

Из поэмы "Журнал Йорика" - "Подводная лодка".

читать дальшеСквозь легкую дымку морского тумана

зодиаком новым уже вознесло

Крылатого Змея, Большого Фазана;

Йорик глядит в смотровое стекло

и видит: при свете луны, без опаски,

от кораблей, погребенных на дне,

всплывают призраки в полной оснастке

и, как прежде, легко скользят по волне,

и матросы на палубах вновь, с усильем

одолевая стихии власть,

связуют - будто кость с сухожильем

в крыле у чайки - с парусом снасть,

парусом белым... В придачу к заботам

он вспоминает ночной порой

легенду, поведанную Геродотом,

как владыка Египта, Нехо Второй,

не пожалел казны для похода:

моряки доказали, что солнце встает

все время справа, три полных года;

а вот - плывет лиссабонский флот,

вот на Мадейре яростный Сарко,

как сады, за крестом насаждает крест;

вдоль берега Африки утлая барка

сквозь желтый пар ядовитых мест

плывет, но уже ни вера, ни деньги

не владычат над доводами ума, -

лишь пыль пустынь оседает на стеньги

да мыс Бохадор насылает шторма,

здесь мир кончается, затуманясь,

здесь ни птицам, ни ангелам нет пути,

но тупой, коричневый Жил Эанес

все дальше и дальше велит грести;

кругом колдовство и ветра штормовые,

но другой, не чтимый никем, нигде,

вкруг Мыса Бурь обошел впервые

и покоится в южной морской воде, -

вкруг мыса, что был пределом дерзанью,

плодящего черные ночи и дни,

в которых над гротом и над бизанью

Святого Эльма горят огни, -

он, кто к востоку рвался, откинув

сомнений и суеверий груз,

кто воздвиг средь тюленей и средь дельфинов

крест на острове Санта Крус:

"Молитву на бреге пустынном, голом,

Святая Мария, тебе творю:

ужас перед священным симв*лом

внуши и зверю и дикарю!"

Диас - ломавший судьбу упрямо,

но за пределом встречавший предел,

как ван Линсхотен, как Дрейк и да Гама,

как все, кто до цели дойти не сумел.

Исполин Горы набычился гневно,

смертельным бивнем выставя риф:

крыла распластав, сюда ежедневно

прилетает белоголовый гриф,

подслеповатые глазки таращит

и подплывающие суда

прямо на каменный бивень тащит,

которым вспорота здесь вода;

корабль уходит рывком единым

в соленую, непроглядную тьму;

не один, кто крестом угрожал сарацинам,

на дне покоится, в вечном дому;

давно доиграв мирскую драму,

призрак-корабль обходит мель,

к Лиссабону, Лондону, Амстердаму

везет подарки восточных земель:

алмазы, гвоздика, перец, корица,

серебро, сундуки золотого шитья...

"Здесь, где ангелам-рыбам пристало резвиться,

средь руин корабельных двигаюсь я,

здесь каменный бивень - цель и награда,

последний причал и венец трудов

неловких искателей Эльдорадо, -

здесь под утро на остовах мертвых судов

играют зеленые, белые зори,

и виден обросший солью скелет,

серебряный грошик, брошенный в мире -

"Гарлем", покоимый триста лет.

"Доброй Надежде", "Цапле", "Верблюду"

судьба уподобит ли жизнь мою?

Неужто я, недостойный, буду

семенем, брошенным в землю сию?" (с)

Общеизвестно, что единственный европейский язык, сложившийся за пределами Европы - это африкаанс, язык буров на юге Африки. Впрочем, эмигранты из Южной Африки успешно творили на нем в ХХ веке и за пределами ЮАР: Брейтен Брейтенбах - в Париже, Элизабет Эйберс - в Амстердаме, Ольга Кирш - в Израиле, и так далее. Нельзя сказать, что в целом литература буров получила заметный отклик во всем мире. Но бурская поэзия - получила. Стихи Ингрид Йонкер, Эйса Криге, Брейтена Брейтенбаха изданы в десятках стран. Однако самый крупный бурский поэт за пределами родной страны известен менее других, это Дидерик Йоханнес Опперман, тот самый человек, даже фотографию которого без бокала в руке с трудом удается отыскать. Увы, всю жизнь Оппермана сопровождала та же беда, что и Дилана Томаса: без алкоголя он не мог ни жить, ни творить.

Для человека, страдающего подобным несчастьем, Опперман создал поразительно много: помимо девяти поэтических книг и трех драм в стихах, он был одним из виднейших литературоведов своей страны, его "Большая книга стихотворений" с середины 1950-х годов и до самой смерти поэта переиздавалась каждые два-три года, всё время дополняясь, служа и учебником, и справочником, и даже "чтецом-декламатором": в ней со всей максимальной полнотой были собраны лучшие образцы бурской поэзии. А кроме этого были еще и книги эссе, и научные работы. И слава Оппермана все-таки выплескивалась за пределы ЮАР; даже московский журнал "Иностранная литература" в 1984 года все-таки отметил семидесятилетие поэта публикацией немалой подборки. В 1988 году московский альманах "Африка" полностью напечатал мой перевод главной поэмы Оппермана "Журнал Йорика". Другая поэма, "Морской компас", была опубликована дважды - и все это, заметим, еще при советской власти, когда на само существование белого народа в Африке цензура смотрела весьма косо.

(с) Е. Витковский

Очень в настроение попало.

"но другой, не чтимый никем, нигде,

вкруг Мыса Бурь обошел впервые

и покоится в южной морской воде..."

страничка на английском

Стихи

Дидерик Йоханнес Опперман

Смотрите также